Александр Якушенко пробыл в заключении восемь лет.
В настоящее время проживает в г.Владивостоке,
является служителем полного времени, руководителем
служения в тюрьмах и колониях Дальнего Востока.
Женат. На момент издания этой книги получил
значительное пополнение в своей семье (см. фотографию
на последних страницах).
Свидетельства Александра Якушенко создатели этой книги ожидали долгое время, ни на миг не сомневаясь в том, что оно непременно должно стать частью "Помиловки". Не только потому, что его история интересна и поучительна, но и еще по одной причине. В настоящее время Саша возглавляет еван-гелизационное служение практически во всех зонах Приморского края и является одним из основных распространителей нашей книги среди заключенных. Вот почему мы ждали его свидетельства. И из-за его невероятной занятости, как вы уже знаете, ждали долго. Наконец, после бесконечных уговоров и увещеваний, получили обещанный и долгожданный рассказ, но не на бумаге, а на кассете, записанной на диктофоне. Чтобы напечатать его, пришлось изрядно попотеть, но, все равно, вы обнаружите это сами, — форма и стиль Сашиного свидетельства заметно отличается от других, которые вы найдете в этой книге. Но, нам кажется, от этого оно только выиграло.
Сидел я, на самом деле, за правду. Как
узнали правду обо мне, так сразу и посадили...
Несколько раз пытался написать
свою историю на бумаге, брался за ручку, но ничего толкового в голову не лезло. Получалось слишком художественно, с претензией на литературу. Даже помню некоторые цитаты из тех записей, что-то типа: "все мы в жизни пассажиры, только одни едут в плацкартном вагоне, другие в купейном, а кто-то и на подножке "Столыпина". Ну как? Вообще-то это высказывание родилось у меня чуть раньше, прошлой зимой, когда поездом "Москва-Владивосток" я возвращался домой. Я смотрел в заледеневшее окно, вспоминал свою прежнюю жизнь, сравнивая ее с теми благословениями, которыми жил теперь. Было раннее утро. Поезд проезжал станцию. Здесь железная дорога проходит рядом с зоной. Прошло еще немного времени, и снова знакомая станция. Еще одна зона. Тогда, вероятно, у меня и родились эти строчки о "столыпинском" вагоне.
Долго думал, с чего начать свой рассказ? Когда же я ощутил в себе Бога?..
Детство... Детство как детство. Жизнь, как у всех. По сути, я никогда не стремился стать какой-нибудь выдающейся личностью, даже в криминальном мире. Рос обычным пацаном в нормальной, вполне обеспеченной семье. Мать занимала руководящую должность, была начальником, мы ни в чем не имели нужды.
Ну а меня всегда влекла другая жизнь, наполненная приключениями, и во дворе, в компании пацанов, я чувствовал себя вполне нормально. Мне всегда хотелось какой-то особой романтики, и характер имел такой — очень был падок на всякие авантюры. Ну и жил так. От авантюры до авантюры. Много было всего...
В первый раз удалось уйти от срока. За десять дней до суда мать отправила меня в армию, чтобы не посадили. В армии отслужил три года. Прошел все дисбаты, самоволки, пьянки. Жил полной
греховной жизнью. Впрочем, греховной я ее тогда не считал. Потому и после армии, на "гражданке", про-
должал ею жить.
Супераферистом никогда не был, таких, как я, кучи. Жили мы "по понятиям", объединяясь в "общак", зоны, группировки, контролировали рынки, собирали дань, особенно у нерусских. Если те не хотели платить, поджигали их киоски. Бывало, что противостояли и милиции. Однажды сильная драка была. Тогда приехало двенадцать машин, полных сержантами, и мы с ними бились, утверждая и доказывая свое. За окном — перестройка, неразбериха. Я пытался во всем этом найти свое место, заглядывался на "авторитетных", отсидевших по 10-20 лет мужиков. И очень, очень хотел перед ними себя проявить.
Сидел я всего один раз, срок — семь лет за вооруженное ограбление. Были судимости и до этого. Но за счет "связей" матери их удавалось закрывать. Но, видимо, настал и мой черед...
Посадили. Отправили в тюрьму... Жизнь же продолжалась, мало отличаясь от прежней, так что не замечалось: на воле ты или в зоне. Изменились условия и окружение, но, в принципе, все оставалось тем же самым — братва, "общак". Она, эта жизнь, ее законы и идеалы, полностью поглотили меня.
Срок начал отбывать в Тахтамыгде. Это на севере Амурской области. Отсидел все семь лет. Жил за счет игры в карты. Никогда ни на одном предприятии не работал. Весь срок проходил в тапочках. Никогда не ел в столовой. В общем, чувствовал себя в зоне вполне нормально. Да и порядка там в те годы меньше было, имелись всевозможные "черные ходы", и можно было "расслабиться по полной".
Как-то раз один мой очень близкий человек вернулся с этапа "вором в законе". До сих пор не знаю всей сути: действительно его короновали или нет. Но это был мой "семейник" и друг. Его везли в нашу зону. Шум тогда подняли на все управление: вор едет! Приехал. Тут его и сломали. Пинали, как "гада", прямо в изоляторе...
А мне сказали: "Ты — парень хороший, но теперь тебе надо головой думать — как дальше сидеть будешь. Мы тебя уважаем, ты в общих делах соображаешь и далеко пойдешь. Но все ж подумай... " Тогда у меня был трудный выбор. Он был моим другом, и, короновали его или нет, я не мог от него отречься. Не мог...
Непростая тогда сложилась ситуация. Пришлось искать встречи с ворами. Добрался до Биры. Хотел встретиться с Хозяйкой
(вор в законе, очень авторитетный человек был), но не успел — ушёл в вечность. Встречался с Волчком (вор
в законе), вели переговоры, — очень мудрый человек, благодарен судьбе за ту встречу. В конце концов вывезли меня на Будукан, что в еврейской автономной области. Что я там пережил, нельзя передать словами. Бессонные ночи. Такой начался "замес"! На ножах спали. Такое было...
Так вот, там, на Будукане, я и услышал о Боге. Тогда в зону приехали верующие, была евангелизация. В то время я был далек от всего этого. Единственное, что меня как-то связывало с Богом — мой прадед, который был истинно верующим человеком. И в воровских "малявах", а слово вора для меня всегда было авторитетным, в каждом "прогоне" было написано: "да хранит вас Бог", "да благословит вас Бог". Я понимал: это написали серьезные люди, достойные уважения, и прислушивался к каждому их слову. Ну, если воры так пишут, значит, Бог действительно есть! Хотя сам не задумывался об этом никогда.
Итак, приехали на Будукан евангелисты, и я оказался в их молитвенной комнате (это было как раз перед "путчем"). Был среди них один проповедник из Финляндии. Звали его Кусто Матера. Вместе с ним приехал его 16-летний сын Давид. Помню, смотрю я на них и думаю: "Странные все-таки люди, эти верующие, приехали за тысячи верст, чтобы рассказать о Боге, о каком-то там Ионе, проглоченном китом, проповедуют..." И так стало интересно! Я вдруг почувствовал, как что-то изменилось внутри меня. Будто пробился какой-то свет. Даже сейчас сложно объяснить. Неожиданно я задумался над тем, о чем никогда не думал. Финн подошел ко мне и сказал: "Дай помолюсь за тебя". Помолился. Тихо так... Потом немного пообщались, сфотографировались вместе, и я вернулся в барак. Но Бог был уже рядом со мной и реально действовал в моей жизни. Тогда я начал понимать, что я не просто сам по себе, Сашка какой-то, но что Бог и ко мне имеет какое-то отношение. И я к Нему.
Потом был путч. За ним — усиленная охрана, наряды, пулеметы на вышках. Утром по радио объявили, что больше шестидесяти человек "закрыли" в изоляторе. Творилось непонятное, какой-то "кипиш". Думали, начнут расстреливать.
Я же уже сидел "под крышей". И такая у меня началась бессонница! Мысли какие-то непонятные стали одолевать. Уже и пацаны, бывшие со мной в камере, заволновались: "Саня, ты че
гонишь? Че вообще с тобой происходит?!" А я не сплю. "Колеса" какие-то принесли. Выпил. Не могу спать, и
все! Хожу, тасуюсь по камере туда-сюда, туда-сюда... День прошел, второй, третий, четвертый— ни на минуту не заснул! Решил: все,"крыша" поехала.
Вышел из изолятора. Пацаны встретили. Сидим, чифирим. Кто-то рядом книгу какую-то смотрит. Оказывается, Библию. Давай мне показывать картинки из нее. Смотрю я на эти картинки, на веселые лица на них, и что-то так неприятно стало. Отбросил ее.
После путча всех разбросали по разным управлениям, меня — туда, где сидел раньше. И снова по дороге, в "Столыпине" встретил верующего. Помню, как он задвигал что-то за Бога, так красиво "преподносил"! Думаю, ну никуда мне от этого Бога не деться! Везде достанет.
А сам все это время взвешивал себя, будто бы смотрел со стороны Его глазами. Евангелие, подаренное финном, читал все время. Читал и...ничего не понимал. Но каждый раз после чтения ко мне приходили разные новые мысли. А некоторые высказывания, такие как: "не судите, да не судимы будете", или "что человек посеет, то и пожнет" запоминались. И словно оставались во мне.
Когда вернулся в лагерь, друзья встретили, как полагается, — "накрыли поляну" в честь возвращения. Многие тогда подходили ко мне с предложением, чтобы начать свое движение, ровнять всех. А у меня — никакого желания. И, хотя окружающая меня жизнь, вся эта бравада тюремная мне очень нравилась, я увидел, как много в ней фальши, что она, эта жизнь, ненастоящая, что в ней тот, кто красивее преподнесет, тот и прав. Я понимал: есть закон, есть "понятия", есть то, есть се, и тут же видел, что все это может трактоваться и так, и эдак. С той поры я стал много думать о своей жизни, уединяться.
Прошло пять лет, как меня посадили. На воле много что поменялось. В зону стала приходить спортивного вида молодежь с большими кулаками и своими "понятиями". Многие из парней оказались земляками. И снова подбивали: "Давай возьмем здесь положение!.." Я отходил от всего. "Хотите, — давайте, а я буду сам по себе с вопросами к самому себе". У нас был свой кооператив, мы делали свое дело: гуляли, пили. В "общаковые" дела я перестал вмешиваться, потихоньку, незаметно отходил. Не то чтобы совсем отходил, но... не лез, чтобы получить ответственность, положение, спрыгивал с этого. Думаю, что уже тогда Бог
работал со мною. Никто из друзей меня не понимал, некоторые косились, как на сумасшедшего.
В зоне шла война с кавказцами. Дело дошло до поножовщины. Началась резня. Отряд был буквально залит кровью. Помню, как она текла прямо по коридору.
Оружие у нас было боевое. Пистолеты и прочее. Такая зона была — здесь тайком выпускали оружие. Я сам занимался этим — продавал оружие на волю, золотарям толкал. А еще я играл в карты. Это был мой хлеб. В зоне говорили, что я — аферюга, что со мной лучше не связываться, не играть. Но все равно люди шли и играли. Был в этом для них какой-то престиж. Так своим чередом и текла моя тюремная жизнь. Если бы... Да-да, если бы не верующие!
Они снова приехали в зону. Правда, я их не видел — в очередной раз сидел в изоляторе. Утром дежурный открыл окошко в двери и сообщил, что верующие просили раздать их книги, в том числе и тем, кто сидит в изоляторе. После этого швырнул две брошюрки: свидетельство Владимира Дьяка и повесть Мэр Сеф "Сокровище, взятое с собой в путь" об одном бандите, похитителе бриллиантов, который уверовал и стал Божьим служителем. Прочитал я ту книгу и подумал: "Вот действительно сильный человек. Я не смогу так. Нет у меня такой силы воли". Многое в самом себе мне не нравилось, я хотел изменить свою жизнь, избавиться от некоторых привычек. Но у меня ничего не получалось. И тогда я так хотел быть похожим на героя книги Мэр Сеф!
Бог работал со мной.
Однажды мне сообщили, что у меня не будет детей. Мне стало не по себе. Я — пустой?!! Конечно, этим диагнозом я ни с кем не делился, но переживал так, что, казалось, душа не выдержит всей горечи. Сейчас я знаю, что все это послужило толчком для того, чтобы я обратился к Богу. Тогда же я думал так: "Ну, проживу еще, проживу и подохну. И ничего после себя не оставлю. Во всей большой родне, кроме меня, нет ни одного судимого, один я среди них — бездетный арестант. Как говорится, в семье не без урода..."
Это было время разочарований и время поисков Бога. Я начал интересоваться духовной литературой. Как-то приобрел книгу о Кришне, "Бхагават Гиту", и давай ее изучать. В зоне эта книга многим нравилась. В ней говорилось о том, что человек живет не одну, а двенадцать жизней. В одной жизни можно быть кем-то одним, в другой — другим. Это действительно успокаивало — если
эта жизнь не удалась, следующую можно прожить лучше. Я даже высчитал, что из двенадцати жизней про-
жил восемь. О, четыре, значит, осталось! Значит, буду еще каким-нибудь деревом или травой, или даже животным. Больше всего почему-то хотелось быть тигром. Как раз в это время в зону приехал проповедник Молчанов. Я отозвал его в сторону: "Иди сюда, дело есть". Достал книгу. "Видал, что у меня!" Ну, думаю, сейчас оценит. Вспомнил, как доставал ее всеми правдами и неправдами, выудил ее в девятом отряде, загнав кое-кого из-за нее в долги, а одного серьезно избив. Молчанов взял мою книгу, посмотрел на меня. "Знаешь, что я тебе скажу..." И произнес с такой властью, что на меня напал настоящий страх: "Эта книга от дьявола." Потом добавил: "Есть одна книга от Бога — Библия. Она — Слово Божье". После этого я постарался избавиться от своей "Бхагават Гиты" как можно быстрее.
Как-то у одного зэка по кличке Бычок в тумбочке я обнаружил Библию (где он ее взял?) и говорю: "Слышь, Сань, подгони Библию".
Он спрашивает: "А зачем тебе?"
"Да так, покаяться".
Бычок, наверное, полчаса смеялся: "Ты — покаяться?! Да ты и Бог — совершенно несовместимые вещи!"
"Не даешь, давай на картах разыграем, кому достанется..."
Ну, короче, вымутил я у него ту Библию. Стала она моей... А через пару месяцев покаялся.
Дело происходило следующим образом.
На Пасху (как раз на 1 мая 1994 года) по зоне разнесся слух, что приезжают верующие. Мол, будут среди них сестры, куличи и все "дела". Лежу я на нарах, наблюдаю за праздничным оживлением в бараке, как народ что-то мутит: кто-то заносит водку, кто-то деньги наличит, прочие куражи. Самому же ничего не хочется делать. Тут по радио приглашают на богослужение. Спрашиваю: "Говорят, сестры приехали. Пойдем или не пойдем?" "Пойдем." Вышел. Дверь за спиной захлопнулась, но никто из барака за мной так и не пошел. Скоро очутился в красном уголке, ставшем молитвенной комнатой. Смотрю, никаких сестер нет, вообще никто с "воли" не приехал. Вместо них — группа из 6-7 человек местных верующих, которых я просто не воспринимал. Ну, не были они для меня авторитетом. С некоторыми я даже не здоровался, не общался и чая не пил, потому что в зоне мы были с ними людьми разного положения...
Смотрю, один из них проповедует, за Бога что-то задвигает. А я тогда уже понимал, что на самом деле
реально где-то в глубине души верю. По-своему, по смешному, может быть, но верю. Помню, лежал как-то в больнице, совмещая лечение с игрой в карты, и каждый раз перед игрой читал Новый Завет, Евангелие от Матфея или Луки и просил Бога, чтобы "шла" карта. Смотрю, один раз выиграл, другой, ну, как здорово! Этап с "воли" приходит, почитаешь Библию, чтобы дошел гостинец с коноплей или еще с чем, и доходит! Тогда я действительно думал, что это Бог меня так благословляет за то, что я читаю Библию. И оттого, что читал ее, конечно, считал себя верующим...
И вот в тот самый день, накануне Пасхи, в полупустой тюремной молитвенной комнате какой-то местный самозванец-проповедник, с которым я за руку никогда не здоровался, вдруг спрашивает меня: "А ты не хочешь покаяться?"
"Ну, — думаю, — совсем обнаглел! Это перед тобой мне, что ли, каяться?!"
Сам же говорю ему: "А что мне каяться, я — верующий."
А тот: "О, верующий, слава Богу! Ну, выходи, помолимся вместе."
И так подвел: Пасха, мол, скоро, большой праздник, и все такое, что отказаться от молитвы не было возможности. Думаю: ладно, выйду. А куда девать "понты"?! Выхожу, такая большая буква "Я". А внутри на самом деле... Помню, когда начали молиться, упал на колени, укрылся телогрейкой и заплакал. Не заплакал — зарыдал. До сих пор не знаю, что со мной тогда произошло. Стою на коленях, плачу и прошу у Бога прощения за все плохое, что совершил в своей жизни...
Когда очнулся, пришел в себя, думаю: у меня что "крыша" совсем поехала, как я вообще здесь оказался?!. Надо, думаю, как-то выруливать из этой ситуации. А Бог просто сокрушил меня. Сломался я перед Господом.
Встал. Одежду поправляю. А те, с кем молился, обнимают меня, "брат" говорят, "слава Богу" говорят. Протягивают мне гитару: "Давай, пой песню! Прославляй Господа. Еще одна пропавшая овца на небесах найдена!" Я думаю, к чему мне эти песни... Хоп-хоп, а уже больше двух часов с ними просидел! Думаю, и чего же я не ухожу?! А они все поют вокруг меня. Тогда я вообще не понимал, что происходит. Просидел, словно под амнезией, с ними весь день. В отряд захожу. "Ну, ты че, где лазишь? Тут уже "по-
ляна" накрыта. Где был?"
"Да Богу в церкви молился..."
"Ну, ты гонишь!"
Не стал с ними больше говорить на эту тему. Ну и все...
Прошел день. Другой. В зону действительно приезжают верующие. Слава Токарчук, его жена Лида, другие служители. Привезли кулич. Такой праздник в клубе устроили! Толпа собралась тогда большая. И я с дружками пошел. Уселись подальше от всякой "босоты". А те, что молились за меня, впереди сидят. Увидели меня, рукой машут, кричат: "Саня, братан!" А я же с пацанами. Так мне неудобно стало! Думаю, ну откуда они взялись! А самого к ним тянет...
В это время Слава проповедовал. Он стоял очень близко. Я смотрел на него, глаза его горели, и каждое слово звучало будто только для меня, словно Сам Бог тогда говорил ко мне. Но, как оказалось, кто-то в тот день говорил ко мне еще. Говорил через пришедших со мною дружков, которые в один голос вдруг зашептали: "Да ты посмотри на этого проповедника! Приехал тут! Да у него глаза безумные. Послушай, что он вообще "гонит"! Пойдем, у нас "химочка" есть, курнем пока все здесь и в отряде никого..." Короче, смалодушничал я, послушал дружков. До сих пор жалею, что ушел с ними. Жалею еще и потому, что в тот день была сделана самая первая фотография нашей церкви в зоне. Только меня там нет...Я в это время курил "химку". В последний раз курил...
Помню, затянулся тогда пару раз и почувствовал себя так, будто делал это впервые. Невыносимо начала болеть голова, и такая боль поднялась в висках! Не выдержал ее, заорал так, что сам испугался. Добежал до своей секции, упал на "шконку" (где-то часов 12 было) и проспал до 5 утра.
Проснулся... Лежу... И вдруг понимаю, что мир вокруг меня изменился, и вся моя жизнь — другая. Смотрю на спящих дружков — трупы какие-то. Так стыдно и так мерзко стало за все, чем мы с ними занимались! С тех пор все бросил: "химку", табак, мат. Не могу — и все! Как обрезало.
И, наоборот, стало тянуть к верующим, к их собраниям в молитвенной комнате. А неудобно же! Как пойдешь? Самые разные способы и обманные пути использовал для этого: через санчасть, через дырку в заборе. Придешь, псалмы попоешь, Слово Божие послушаешь, и так хорошо! Выходишь, и тут же кто-нибудь из братвы: "О, Саня, привет! Ты где был?" И ты начинаешь: "Да вот
в библиотеку ходил..." Или еще чего. Лукавил. А потом надоело. Думаю, ну чего я действительно сте-
сняюсь? Ну, к Богу ходил, в церковь, молился. Раньше я носил с собой маленький Новый Завет. Удобно было прятать в кармане. А как принял решение не стыдиться своей веры, завел себе большую Библию. С ней по зоне и ходил.
Вот так и началась моя христианская жизнь. Время шло своим чередом. Каждую среду к нам приезжал Слава, наставлял в Слове. Я начал расти духовно. Скоро забыл про санчасть, в которой раньше по два— три раза на день бывал с кучей своих болезней. От них не осталось и следа, даже симптомов! Постепенно начал проповедовать. Это мне нравилось больше всего. Я проповедовал везде и подолгу, иногда сутками. Поэтому, чтобы моя история не переросла в длинную проповедь, заканчиваю свое свидетельство.
Сейчас живу во Владивостоке. У меня семья: прекрасная жена и пятеро чудесных детей. Бог подарил мне возможность видеть, любить и воспитывать свое потомство, которое хотел уничтожить дьявол. Нахожусь в служении и, как когда-то в нашу зону пришел Слава Токарчук, также посещаю несколько зон, проповедую Слово Божье, свидетельствую о спасении среди заключенных, каковым до недавнего времени был и я.
Р.S. Вот так я обратился к Господу, и рад, что Он изменил мою жизнь. Сегодня эти изменения особенно заметны, когда я смотрю на своих детей: старшему 9 лет, младшим по полгода, две близняшки-девочки. Какое счастье иметь семью! А ведь когда-то это казалось совершенно невозможным. Может быть, и ты сегодня находишься в сомнении и разочаровании, как когда-то сомневался и был разочарован я. Хочу сказать тебе: с Богом возможно все. Сделай шаг, открой своё сердце для Него.
Может, кто-то осудит меня, но я был откровенен с вами. До сих пор я хожу в зоны, два-три раза в неделю в каком-нибудь лагере проповедую Слово Божие — и вижу, как Оно касается многих, и их жизни меняются. Быть может, и моё свидетельство поможет тебе сделать шаг навстречу Господу. Лично я был бы очень рад этому. Если будет желание написать мне, пиши: Владивосток, 690048, а/я 44, "Миссия спасения". Якушенко Александр.
СЕРГЕЙ ДЕМЧИК "Помиловка" НАЧАЛО>> ДАЛЕЕ>> |
