 Статьи каталога идей - Сетевой маркетинг |
|
Категория: Сетевой маркетинг
Автор: Игорь Сидоров E-mail: Sidor@orc.ru WWW:  
|
Сколько мы стоим, если слово прокурора ничего не стоит [ продолжение ]
Поэтому, когда за вашу работу предлагают вознаграждение, никогда от него не отказывайтесь. Любая работа должна быть оплачена.
На лекциях я задаю вопрос: «Если вы имеете волшебный билет, по которому в любой парикмахерской вам сделают прическу бесплатно, то куда вы пойдете: в районную парикмахерскую или в элитный салон». Ответ очевиден. А на вопрос: «А почему?», всегда отвечают: «Там и сервис выше, и мастера экстракласс, да и вся обстановка создана для посетителей: не обхамят, не обругают, а обласкают и чуть ли не расцелуют».
Поэтому станьте такими, чтобы именно ваши услуги ценились дорого. И чтобы качество Ваших услуг соответствовало цене. А достигается это высоким профессионализмом в своем деле. И именно Профессионалы в любом деле достигают и Благополучия и Уважения.
История, которую вы сейчас прочтете, лишний раз иллюстрирует тему нашей статьи: «Кто сколько стоит».
В восьмидесятых годах прошлого столетия Таганрог бойко торговал с заморскими странами. Вывозилась главным образом пшеница, ввозились вина, шелка, кофе в зернах, прованское масло.
Для жителей Таганрога было удивительно, как портовый маклер Вальяно вдруг превратился в солидного купца. Имя Вальяно стало значиться чаще других в морских коносаментах. Поставщики слали ему грузы уже целыми пароходами и баржами.
Вальяно сказочно быстро богател, но никто очень долго не мог понять, каков источник его богатства. А когда это стало ясным, Вальяно был так богат, что уже не боялся разоблачений.
Существовало таможенное правило: после того как чиновники проверят груз и исчислят пошлину, грузовладелец был вправе или, оплатив пошлину, забрать с парохода товар, или же, отказавшись от оплаты, потопить весь груз на рейде. Акт о потоплении груза подшивался к делу, и пароход, погудев на прощание, уходил в обратный рейс.
Каждый раз, когда хлопотливые таможенные чиновники, проверив груз, адресованный Вальяно, объявляли ему сумму пошлин и сборов, Вальяно неизменно заявлял об отказе выкупать груз.
- Топить? - деловито спрашивал ко всему готовый капитан.
- Топите, - равнодушно отвечал Вальяно. Тотчас заполнялся "бланк отказа грузовладельца от принятия груза". А ночью производилось потопление. Ночью, а не днем: в благоразумно составленной инструкции топить в море ценные грузы рекомендовалось "затемно, дабы местные рыбаки не покусились на потопляемые товары".
Надо ли пояснять, что в действительности никакого потопления не было и что, сэкономив на каждом пароходе тридцать-сорок тысяч рублей пошлины, Вальяно уделял две-три тысячи загребущим таможенным, а груз извлекал не со дна Азовского моря, но получал сполна с борта парохода!
У Вальяно была зафрахтована целая флотилия турецких фелюг - плоскодонных вместительных лодок, незаменимых на этот случай. По ночам бесшумно скользили они по морской глади с рейда, а потом - по мелководью в тихую заводь, где глубоко сидящему судну не пройти, как раз к тому месту у берега, откуда начинался подкоп - туннель, ведущий в гулкие подвалы особняка Вальяно на Приморской улице.
В Таганрог прибыл новый прокурор окружного суда, снедаемый жаждой быстрой, головокружительной карьеры. Очень скоро прокурор узнал все подробности о самом богатом таганрогском купце и о том, как он разбогател. Для этого прокурору вовсе не требовались особые таланты: любой мальчишка в городе отлично знал всю историю ночных потоплении и с закрытыми глазами мог указать место на берегу, где начинается подкоп в дом Вальяно.
Не заботился об особой конспирации и сам Вальяно: кто из купленного и перекупленного местного начальства подымет на него руку? Руку, которая столько раз протягивалась к его руке за "барашком в бумажке"?
А тут явился прокурор, неподкупный, как статуя Командора. Неподкупность его, как вскоре убедился Вальяно, была самого зловредного свойства: из расчетливой надежды "громким процессом" он стремился быстро добиться служебного преуспевания.
Дело "о контрабандном привозе на турецких фелюгах заграничных товаров купцом Вальяно" двигалось с необычайной для тех времен быстротой. Страстное честолюбие прокурора опрокидывало все препятствия. Уже заговорили столичные газеты о "таганрогской панаме", уже были допрошены с десяток матросов и рыбаков, перевозивших контрабанду, уже пришлось припертому к стене очными ставками Вальяно признать всю фелюжную эпопею, уже наложен был впредь до суда арест на товары, текущие счета и даже на самый особняк Вальяно. Наступил день суда... Приехал и остановился в лучшем номере гостиницы выписанный Вальяно из Петербурга известный адвокат Александр Яковлевич Пассовер.
У большого здания окружного суда с раннего погожего сентябрьского утра собралась толпа. Последним в переполненный зал суда вошел сухонький, хилый старичок в цилиндре -петербургская знаменитость, присяжный поверенный Пассовер. В правой руке у него была тросточка с серебряной рукояткой в виде женской головки с распущенными волосами, а в левой он держал огромный, не по росту портфель. Его провожал почтительный шепот толпы.
Обвиняемый важно сидел на монументальной скамье подсудимых, рассчитанной, судя по ее размерам, на многолюдную шайку преступников. Напротив, на специальных скамьях с видом жрецов восседали присяжные, числом двенадцать.
По правую и левую сторону судейского стола высились пюпитры прокурора и защитника. Усатый судебный пристав в белых перчатках строго посматривал на притихший зал, заполненный до отказа.
Пока длился допрос свидетелей, суетливость проявлял один лишь прокурор. Он спрашивал и переспрашивал, с аффектацией просил председателя занести в протокол полученные ответы, бросал на защитника победоносные взгляды. И в самом деле, свидетели-рыбаки, напуганные непривычной обстановкой и строгим председателем, в один голос признавали, что Вальяно много раз нанимал их перевозить контрабанду на турецких фелюгах.
- Да, на фелюгах, - подтверждал, вздыхая, и сам Вальяно. Что касается Пассовера, то, к удивлению всех присутствующих, ожидавших, что приезжая знаменитость станет сбивать и путать свидетелей, он упорно молчал. С равнодушным видом откинувшись на спинку стула, адвокат скучающе посматривал по сторонам; моментами казалось, что он вот-вот заснет. На вопросы председателя: "Не имеете ли, господин защитник, спросить свидетеля?", он, вежливо приподнимаясь, неизменно отвечал:
- Нет, не имею.
Раз или два в публике перехватили при этом недоумевающие взгляды председателя, которыми он обменивался с членами суда. Однако дело шло своим чередом, судебная машина катилась по рельсам без толчков и остановок.
Вот уже начал обвинительную речь прокурор.
- Господа судьи, господа присяжные заседатели,- заметно волнуясь, сказал он, - доказано ли, что подсудимый Вальяно систематически перевозил на турецких фелюгах ценную контрабанду? Да, доказано!
В дальнейшем прокурор исчерпывающе обосновал этот решающий тезис обвинения. Надо было отдать ему справедливость - его трехчасовая речь выглядела, как хорошо построенная теорема: а) груз прибывал в адрес Вальяно; б) неоплаченный сборами груз перегружался на фелюги; в) груз на фелюгах подвозился к подкопу в дом Вальяно. Значит, Вальяно-контрабандист. Теорема доказана, садитесь, подсудимый, на три месяца в тюрьму и выкладывайте на стол двенадцать миллионов рублей. Присяжные внимательно и с явным сочувствием слушали обвинителя. Зритель, напрактиковавшийся в предугадывании решений присяжных, мог бы на этот раз не слишком напрягать свой талант: будущий обвинительный вердикт был написан на посуровевших лицах заседателей.
- Слово предоставляется защитнику подсудимого Вальяно, господину присяжному поверенному Пассоверу!
Председатель с опаской покосился на "этого выжившего из ума старичка": может быть, он и на этот раз смолчит?! Но нет! Пассовер поднялся, едва видимый за высоким пюпитром. Фалдочки фрака смешно свисали с его чересчур низкой талии.
У "старичка" неожиданно оказался звучный, хорошо, как у певца, поставленный голос, сразу заставлявший слушателей насторожиться. Впрочем, по сравнению с прокурором, защитник был необычайно краток. Говорил он минут пять-шесть, не больше:
- Вальяно ввозил товары, не оплаченные сборами, на турецких фелюгах? Да, господин прокурор это блистательно доказал, и я, защитник, опровергать эти действия подсудимого не собираюсь. Но составляют ли эти действия преступление контрабанды, вот в чем вопрос, господа судьи и господа присяжные!
Тут Пассовер сделал чисто сценическую паузу "торможения", и все, затаив дыхание, замерли. Прокурор заметно побледнел. Пассовер поднял глаза к потолку и, точно читая на пыльной лепке ему одному видимые письмена, процитировал наизусть разъяснение судебного департамента сената с исчерпывающим перечислением всех видов морской контрабанды: лодки, баркасы, плоты, шлюпки, яхты, спасательные катера.
Упоминались в качестве средств для перевозки контрабанды даже спасательные пояса и обломки кораблекрушения, даже пустые бочки из-под рома, но о турецких плоскодонных фелюгах не упоминалось!
- Между тем, господа судьи и господа присяжные, - с вежливым вздохом по адресу обомлевшего прокурора сказал затем Пассовер, - вам хорошо известно, что разъяснения правительствующего сената носят исчерпывающий, да, именно исчерпывающий характер и распространительному толкованию не подлежат. А поэтому...
Он чуть-чуть повысил голос: - ...поскольку подсудимый Вальяно перевозил свои грузы, на чем особенно настаивал господин прокурор, именно на турецких фелюгах, а не в бочках из-под рома, например, в его действиях нет, с точки зрения разъяснения сената, признаков преступления морской контрабанды, и он подлежит оправданию.
Перед тем как сесть, Пассовер в наступившей мертвой тишине добавил совсем смиренно: - А если бы вы, господа, - чего я не могу допустить - его не оправдали, ваш приговор все равно будет отменен сенатом, как незаконный и впавший в противоречие с сенатским разъяснением.
- Вам угодно реплику? - спросил прокурора ошеломленный председатель ("Он чертовски прав, как я мог забыть это разъяснение?!").
Бледное лицо прокурора залилось краской. Он вскочил и почти закричал дрожащим голосом:
- Вальяно - контрабандист! Если бы он им не был, он бы не мог заплатить своему защитнику миллион рублей за защиту!
В зале ахнули. Миллион рублей? Неслыханная цифра! Пятьдесят тысяч за уголовную защиту считались огромным, рекордным гонораром. Но миллион... Никто никогда и не слыхивал о подобном куше. Миллион рублей! Эта цифра оглушила, загипнотизировала весь зал. Председатель суда, уже готовивший в уме "краткое напутственное резюме" присяжным о неизбежности и даже, так сказать, неотвратимости оправдания, вдруг заколебался. Его малоподвижное воображение было захвачено волнующим словом "миллион". "Интересно, если золотом, сколько это будет пудов? Ах каналья!.."
-- Теперь адвокату - крышка, - свистящим шепотом сказал соседу сидевший в первом ряду отставной генерал с багровым лицом. Но видавший виды адвокат держался бодро. Он еще не признал себя побежденным, он уже снова у пюпитра. Позвольте, но что он говорит?
- ...Тут прокурор заявил, что я получил за свою защиту миллион рублей, - раздался звонкий, молодой голос адвоката. - По этому поводу я должен сказать...
И - снова пауза. Черт возьми, можно ли так играть на нервах!
- ...я должен сказать, что это - сущая правда. Я действительно получил за свою защиту миллион рублей.
В зале пронесся вздох. Многим показалось - они потом клялись в этом друг другу, - что маленький, сухонький старичок, стоявший у пюпитра защиты, вдруг стал расти, расти, и седая голова его с жидкой бороденкой уже упиралась в потолок. И не голос, а звериный рык потрясал своды судебного зала:
- Да, я получил миллион. Значит, так дорого ценятся мои слова! А теперь посчитаем, сколько же стоят слова прокурора.
Тут Пассовер заговорил ласковой скороговоркой, как добрый учитель, задающий нарочито легкую задачу, и все вновь увидели, что у пюпитра и в самом деле лишь небольшого роста пожилой человек, кажется, очень добродушный, и вздохнули свободнее.
- В год прокурор получает три тысячи шестьсот рублей, - высчитывал вслух "добродушный" адвокат, - в месяц - триста, стало быть, в день, в том числе и сегодняшний день, - рублей десять. Произносил прокурор свою речь сегодня три часа, сказал за свои десять рублей сорок пять тысяч слов - сколько же стоит слово прокурора?
Пассовер вытянулся и крикнул:
- Грош цена слову прокурора!
От оглушительного хохота, казалось, сейчас обрушится потолок. На скамьях люди корчились от смеха, все более усиливающегося из-за комичных попыток прокурора: он яростно жестикулировал, открывал и закрывал рот, видимо, произносил горячую речь, но ни одного слова в общем шуме не было слышно. Казалось, прокурор беззвучно пародировал мимикой и жестами какого-то неудачливого оратора. Председатель, давясь от смеха, тщетно звонил в колокольчик. Пассовер сидел с безучастным видом, поглядывая на часы.
Когда порядок был наконец восстановлен, прокурор, сбиваясь, с трясущимися губами, потребовал занесения в протокол "циничной выходки" адвоката.
- Не вижу никакого цинизма, господин прокурор, в приведенной справке о получаемом вами окладе.– ответил председатель.
...Через час из зала суда Вальяно уходил оправданным.
***
Этот исторический случай еще раз подтверждает, что у Профессионалов нет ограничение по доходам. И сетевой маркетинг – это та середа, в которой любой человек может добиться любых вершин Успеха, если приложит к этому силы и конкретные действия.
И я желаю всем нам, представителям этой профессии нового века, стать в своем деле пассоверами! Чтобы и наше слово и наши действия оценивались миллионами!
С наступающим Новым годом! И пусть он принесет всем Удачу, Любовь, Здоровье, БОГатство, БЛАГОполучие и Успех!
С уважением, Игорь Сидоров
Источник: www.mlm.com.ru
| Страницы: 1 2 | комментарии : отправить статью по e-mail |
|
Статьи по теме:
|
Последние статьи:
|