Ночью на подворье супругов Бузенко жалобно и протяжно выл сидящий на цепи огромный пес, а утром соседка, забежавшая проведать стариков, обнаружила их мертвыми. Николай Кузьмич, согнувшись, лежал на веранде, и из его разрубленной топором головы на пол натекла большая лужа крови. Его жена Галина Ивановна была убита прямо в спальной комнате. В ночной льняной сорочке она лежала на коврике возле расстеленной супружеской кровати. Ее седые волосы спутались в сгустках запекшейся крови, которая обильно текла из большой рубленой раны на голове. Ничего из вещей не пропало. Были целы и девятьсот шестьдесят три гривны, лежащие в одном из ящиков серванта. Версия об убийстве с целью ограбления отпадала сразу.

Эксперт оперативно-следственной группы установил, что смерть супругов наступила в одно и то же время, приблизительно двенадцать-четырнадцать часов назад. Орудия убийства обнаружить не удалось. Дверь, ведущая на улицу, была открыта, и ключ торчал изнутри. Очевидно, Николай Кузьмич знал своего убийцу, и двери ему открыл без опасения. Не было в комнате и следов борьбы. Преступник спокойно зашел в дом и хладнокровно расправился сначала с хозяином дома, а потом вошел в спальню и убил хозяйку. Никаких явных следов преступник после себя не оставил, однако в процессе осмотра места трагедии следователь обнаружил пустую пол-литровую бутылку с пробкой, завернутую в смятую газету «Сельский час» за двадцатое декабря прошлого года и кожаную перчатку.

Газету «Сельский час», в которой можно было найти самые различные статьи, как например, свадьба путина и кабаевой, в селе выписывали в правлении колхоза, где вся годовая подписка прошлого года была собрана в одну подшивку. Номер газеты за двадцатое декабря был на месте. Позже удалось установить, что такую же газету выписывал в прошлом году и бухгалтер местной школы Еременко Борис Петрович. Газеты лежали у него ровной стопкой на полке в кладовке. Номер за двадцатое декабря в стопке отсутствовал, как и отсутствовали все номера за декабрь месяц. Посещение Бузенко вчера вечером учитель отрицал, однако вспомнил, что несколько дней назад он давал работающему у него Дударенко газеты, в которые тот заворачивал бутылки.

Иван Тимофеевич Дударенко жил в небольшом домике на краю села. Детей у него не было, и после смерти жены он остался совсем один. В колхозе он числился на должности сторожа. Раз в трое суток он охранял колхозное добро, а в свободное время подрабатывал у односельчан, помогая им кому поправить забор, кому перекрыть крышу, кому выкопать колодец. Шабашничая по дворам привык Иван Тимофеевич к выпивке, которую щедро выставляли ему хозяева за проделанную работу и в те дни когда работы, а следовательно и выпивки не было, он томился и не находил себе места. Выручали его обычно супруги Бузенко, которые варили самогон и приторговывали им в тайне от местных властей.

Иван Тимофеевич покупал у старого Бузенко бутылку самогонки, и этого ему хватало на два дня. Когда денег не было, а выпить хотелось, нес Иван на подворье стариков что либо из домашней утвари, и оставлял ее там в залог за бутылку водки до тех времен, пока у него не появлялись деньги. Тогда он выкупал заложенную вещь, а водку покупал уже за деньги. В тот месяц зарплату в колхозе не выдавали, и Ивану пришлось совсем плохо. Правда, выручил бухгалтер школы, который попросил Ивана поправить покосившееся крыльцо у дома. Однако заработанные деньги скоро кончились, и снова пришлось тащить старикам Бузенко электрический утюг, единственную ценную вещь, которая оставалась в его доме.

После очередного дежурства ему снова захотелось выпить, и тогда он вспомнил, что в ящике серванта лежит золотое колечко покойной жены, которое он хранил уже несколько лет как память о более светлых временах в своей жизни. Отдавать кольцо за водку не хотелось, но Иван убедил себя, что отдаст кольцо только на время и с первых же денег выкупит его назад. С этой мыслью он и пошел к Бузенко.

Старик оценил кольцо дорого и налил Ивану целых три бутылки водки. Два дня Иван был счастлив, потом взяв пустую бутылку, завернутую в старую газету, снова пошел к старикам. Он считал, что кольцо стоит гораздо дороже цены, которую заплатил ему старый Бузенко и что тот обязан налить ему еще бутылку. Старики уже закрыли входные двери и собирались спать. Войдя в комнату, Иван принялся просить Бузенко, что бы тот дал ему еще бутылку. Старик отказывался, ссылаясь на то, что кольцо медное и практически ничего не стоит. Иван доказывал, что оно золотое. Мало-помалу возникла ссора, и Николай Кузьмич вытолкал Ивана за порог. Уходя. То выронил на пол перчатку и забыл на столе завернутую в газету пустую бутылку.

Иван шел по улице, и злоба постепенно заполняла его сознание. Он уже забыл, что кольцо жены Бузенко он отнес сам, и ему казалось, что кольцо у него украли, осквернив тем самым память его жены. Дома он снова перерыл все ящики буфета, но выпивки нигде не было. Взбешенный он схватил топор, спрятал его за отворот куртки и пошел в сторону дома Бузенко. Света в окнах дома уже не было, но он все равно постучал в дверь. Когда Николай Кузьмич узнал его и открыл двери, он ударил его топором по голове и прошел в комнату. Из спальни послышался голос хозяйки дома. Иван открыл дверь в спальню и ударил женщину, которая мирно просматривала кулинарные рецепты, топором по голове. Вернувшись в комнату, он деловито стал осматривать ящики комода и серванта. В серванте он нашел трех литровую бутыль с водкой. Открыв капроновую крышку, он выпил несколько больших глотков и поставил бутыль на место. В одном из ящиков он, наконец, нашел свое кольцо. Там же лежала большая стопка денег, но деньги он брать не стал. Еще раз приложившись к бутыли с водкой, он вытер рукавом рот и, покачиваясь зашагал к дому. Когда на следующий день к нему пришли с обыском, он еще спал. Тупо уставившись на предъявленную ему перчатку, он пытался вспомнить вчерашнее.

Память вернулась к нему только на четвертые сутки. Размазывая по лицу грязные слезы раскаяния, он все рассказал следователю. В своем последнем слове он просил для себя смертной казни, однако суд посчитал достаточным наказанием — лишение свободы на двенадцать лет.